СЕРГЕЙ ЕСЕНИНЯ ахал, акал. Пел мезонин. Есенин о земле плакал, ахая. Для палиндромиста фамилия «чёрного человека» как разбитое надвое зеркало. Сегодня он напомнил Дмитрия Авалиани и не потому ли, что оба они ушли в декабре? Авалиани не сено, мадам, он Есенин, аи, лава. Я и раньше писал об обоих, но без евангелического восклицания: Се Есенин! А Нине се Е. С. Прочитав ещё в юности «Роман без вранья», я узнал, что он был проездом в моём Дербенте вместе с Анатолием Мариенгофом. Сергей Есенин очаровал меня и заманил на Рязанщину не только за дипломом словесника. В любом случае он наилучший посол загадочной Руси во всём остальном мире. Цел у Есенина пан как наган, как на пани не сеулец. Только надземные поэты настолько глубоки, что никакими беседами о них не вытрясти душу до дна. Я, Есенин, гол и хил, огни не сея. Мгновенно он отклонил мою самокритику и подсказал иначе: Я сага, я, Есенин, гордо бодр, огни не сея, а гася. Мне приходилось встречаться с иранцами, которых он буквально влюбил в нашу родину своими персидскими мотивами. Вместе с тем именно Есенин впервые осветил восточные закоулки русской души. Теперь читателю ясно, почему я не исключил из настоящей статьи некоторые иллюстрации, однако, продолжаю. У казака русел мезонин… Есенин – о земле сура казаку. На сей раз при чтении с конца видно, как фамилия зеркально раздваивается при любом знаке препинания, хотя я предпочёл многоточие. Ире пой, Есенин, и Нине сей о пери. Напоследок привожу рифмопалиндром, где «сей» - уже глагол в форме повелительного наклонения: Ас, Нине сей опий, ой, и пой, Есенин С. А. На фоне изумительной трели, которую источает фамилия, нет сомненья, что ас не только по смыслу роднится с инициалами, но и по звучанию.
СЛОВО О СЛОВАХ
Я подарил трём тёзкам свои сборники с рифмопалиндромными автографами:
Ира,
пиши,
твори,
сиро
в тиши
пари.
Вторая надпись чуть удлинилась и утратила привлекательность, то есть даже умеренное многословие редко улучшает наши творения, а портит часто:
Ира,
пиши,
твори
стихи
и хит,
сиро
в тиши
пари.
Зато третья и окончательная вариация оказалась самой лирической:
Ира,
пиши,
твори
сонно.
В речах аллаха червонно,
сиро
в тиши
пари.
Разумеется, есть другие интерпретации, но я не сумел сказать лучше.
ОДНОРИФМИЦА, ОДНАКО
Из семи букв сложилось равнорифменное восьмистишье, в котором окончания всех строк как никогда идентичны:
В Неве сей
вне весей
лев, ей-ей,
левей ей.
Веселей
вес елей,
век селей,
векселей.
Заметьте, что единственная гласная буква умудрилась повториться в коротком стихотворении 24 раза.
ЗЕРКАЛЬНО-КОВЕРКАЛЬНЫЕ СТРОКИ
Удивительны перевертни с двойным смыслом, а удачны в исключительных случаях: У реп в Корее веер тих перу.
Читаем с конца и слышим нечто новое: У реп хитрее веерок в Перу.
Две строки, но один перевертень, который продолжает творить чудеса: У реп в Корее веер тих перу. У реп хитрее веерок в Перу.
Получается целый рифмопалиндром да ещё с каламбурной рифмой. Если угодно, он запишется как пятистрочье: У реп в Корее веер тих перу. У реп хитрее веерок в Перу.
Понятно, что нынешний веер «хитрее» обычных и рифмуется даже с «в Корее». Вот аналогичный куплет, но уже трёхрифменный: Масон у колбы блокнот с укором латал носам. Масон латал мороку, стон колбы Блоку, но сам.
И ещё один пример: Уда гну как скакун саду. Уда сну как скакун гаду.
ЗАГАДОЧНАЯ СТРОФАСамой удивительной из моих равнорифмиц является следующая: Павлу Нагорских Опер мил, а я ржав опятам, о Перми лая, ржа, вопя там. Во-первых, крайние буквы этих строк при параллельном чтении образуют понятную фразу «О, ярмо ярм», которая сразу же устремляется вспять и обрывается: «Мря, о, мря, о …». Последняя буква, угождая загадочной сути, выглядит как цифра. Во-вторых, достаточно одного сдвига, чтобы вывернуть смысл наизнанку: Опер, милая, ржав опятам, о Перми лая, ржа, вопя там. В-третьих, все строки легко и не раз перемещаются, не посягая на форму, но влияя на содержание, например: О Перми лая, ржа, вопя там, опер мил, а я ржав опятам. РАВНОРИФМИЦЫ КАК МНОГОБУКВИЕРавнорифмицы, которые зиждутся на нескольких буквах, являются редкими. Вот образец, где задействованных букв меньше, чем строк: Соска та со ската, со скота, с ос кота. О, скати ос Кати, с вас тики свастики.
ПУНКТУАЦИЯ И КАВЫЧКИОдна из моих равнорифмиц слишком чувствительна к пунктуационному воздействию: Д. Оля? До «ля» доля, дол «я». В данном случае Оля до конца жизненной гаммы является чьей-то судьбой, будучи неординарной личностью. Если мы заменим вопросительный знак запятой и уберём вторые кавычки, то уже я, обращаясь к женщине, называю себя долей и долом. Возможна даже такая вариация, когда всё предложение – это одно подлежащее и пять сказуемых: Д. Оля – «до», «ля», доля, дол, я. В этой строфе крайние буквы при параллельном чтении образуют палиндроминку: «Дядя» – дядя? «Яд» – яд? «Яд» – яд! Как видите, зеркальная строка тоже нюансирует, но мне близка вариация с фамильным инициалом: Дядя, дядя… Я Д… Я Д… Яд, яд… Многоточие, или троеточие, - это Троица русской пунктуации, где уйма смысла или просто уйма, лишённая слов.
СТРОКИ-БЛИЗНЕЦЫВ русской равнорифмии способны созвучиваться три и даже четыре строки: Уста ли устали? У ста ли у стали? Этот куплет мог бы стать пятистрочным, если я слегка посягнул бы на качество: Ус тал и уста ли устали? У ста ли у стали? Чаще удаются омонимные трёхстрочья, но не дважды в одном стихотворении как в данном случае: Барсуку мы бар, сук, умы, барсу кумы. Бурим ели, бури, мели барду мы. Бар думы – буриме ли? Всё-таки равнорифмица как стиховид слабо изучена в прошлом, а сегодня почти забыта, так что даже обычная и тем более экзотическая равнорифмия лишь предвкушают пристальное внимание своих исследователей. АВАЛИАНИАДАВеличие Дмитрия Авалиани в том, что он первым вознёс хлебниковскую планку на новый уровень. Жаль, что моё знакомство с ним ограничилось двумя телефонными беседами, но всё-таки я успел оценить вслух один из его шедевров: Муза, ранясь шилом опыта, ты помолишься на разум. Теперь в скорбных думах о нём возникают во мне некие перифразы, безусловно, бледные и разве что искренние: Дмитрию Авалиани Муза, ранься ломом иногения, ахая как я, ахая и не гонимо молясь на разум. Если внести в первоисточник авторские инициалы, кстати, дважды словообразующие, то получается почти эпитафия: Муза, ранясь шилом опыта Д. А., ты, помолишься на разум. Вспоминается другой Авалиани: «Ад я лишил яда», что звучит как подсказка: Муза, ранясь шилом опыта Д. А. или ада, ты, помолишься на разум. Увы, слышится Илиада, а чудится Авалианиада.
Палиндромные хокку по теме 1 Ах, у Димы дым, а мы дым и духа. 2 Я слит, сер, келеен, а Д. А. не еле крестился. 3 Ундина ила вам, асам, а сам Авалиани дну. 4 Авалиани не сено, мадам, он Есенин, аи, лава. 5 Авалиани Акутагаве – дух у дев, агат у Каина и лава.
АЛА РУСЬ С УРАЛАЯ на перепутьях творческой жизни растерял без сожаления и раздарил с удовольствием сотни зеркальных строк. Мог бы предать забвенью и следующие рифмопалиндромы, но они рвутся в печать, поскольку в палиндромии нет о Руси более удачных: 1 На Руси бог и атом, на Руси фойе, фатум, смута фей, офис, уран, мота иго, бис у ран. 2 В оси Руси Неман – звон, но и он нов знамени сур и сов. 3 Павлу Нагорских Як акал, а я какал, а Русь с Урала как я ала, как я. Уже в постскриптуме замечу, что каламбурное начало в третьем примере может выглядеть двояко: Я какал, а як акал. В палиндромии такое случается очень редко.
ПОЗВОЛЬТЕ И МНЕ О ХЛЕБНИКОВЕПалиндромисты – это блюстители азбучного кодекса, но многие из них попирают святую святых. Если одни пренебрегают мягким и твёрдым знаками, то другие промышляют избирательным спариванием различных букв. Есть и такие, для кого вся азбука состоит из двойняшек и тройняшек. Иначе как объяснить поведение призеркальной девицы, которая «ю» уподобила «ё», дабы спасти чуть ли не шедевр. На прощание рассерженная всезнайка со ссылкой на Хлебникова прочитала мне нотацию о некой вольной палиндромии, не сказав при этом ничего вразумительного. Тем не менее я признателен ей, потому что она спровоцировала меня на поучительное для палиндромистов четверостишье: ЮБКА С пренебрежением к тряпью давай, дитя моё, мы в слове «юбка» букву «ю» заменим буквой «ё». Иначе говоря, у нас нет схожих букв, ибо каждая по-своему творит чудеса, а вольнописец Хлебников как палиндромист пораженчески устарел. Однако я очень люблю его, но иного, без которого не вдохновился бы на стиховедческую лирику и не сложил бы прицитатные миниатюры о нём. ВЕЛИМИРУ ХЛЕБНИКОВУ Ты строчка «Свобода приходит нагая», в которой так просто и так неспроста звучат триедино, мой слух обжигая, свобода, пришествие и нагота.
ПАМЯТИ В. ХЛЕБНИКОВА Пером жар-птицы и тушью зари татуирован любой изнутри, кто слышал стих, подобный занозе: «Русь, ты вся поцелуй на морозе». Эту строчку я шепчу как молитву, перед которой блекнут целые поэмы, в том числе хрестоматийные, а иногда мне кажется, что Велимир написал её в соавторстве с богом.
РЕДКОЕ АКРОТЕЛЕСТИШЬЕЯ окрестил и записал очередной палиндром следующим образом: Дважды акротелестишье Павлу Нагорских О лосе королева певала шаманам, а шалаве Павел о роке соло. В этих строчках крайние буквы при вертикальном чтении связываются в слова, которые в свою очередь образуют, нет, не обычное, а зеркальное предложение «Око ело Оле око». Если мы пожонглируем этими словами или прочтём упомянутые буквы в любой логической последовательности, то получим в итоге двенадцать точных и условных палиндроминок. ЗАБАВНЫЙ СЛУЧАЙОднажды я предложил знакомым филологам записать и оценить два моих четверостишья со сбитым ритмом. Продиктовав, я умолчал о том, что одно из них является зеркальным: Ф. Искандеру Узор как узор Гулиа тебе на небе тлел и милел, тебе на небе таил угрозу как розу. Оценки оказались различными, но никто из рецензентов не догадался, что абхазская заря изображена палиндромистом. ТОТАЛЬНЫЙ КАЛАМБУРТоталька - это строфа, все строки которой являются побуквенными близнецами: Уста ли устали? У ста ли у стали? ПОСЛОВИЦА О ПОБУКВИЦЕПобуквица - это палиндромное изречение: Болванит, сияя, истина раз, а ранит, сияя, истина в лоб. ДВОЕВЛАСТИЕ ДВОЕБУКВИЯДвоебуквие - это палиндромное стихотворение, сконструированное из двух букв: Ужу, уж жужжу ужу. А вот пример комбинированного двоебуквия - палиндромного акротелестишья: Ал, ЛалА, ЛаЛ. Лал аЛ, АллА. КОМБИНИРОВАННОЕ ТЕЛЕСТИШЬЕВ нижеследующем палиндромном телестишье не только конечные буквы каждой строки образуют фразу "Я ас", но и начальные, однако, читаясь уже снизу вверх: Себе не нечто Я, а гений, ой, и негА, я отче не небеС. Подобные телестишья называются комбинированными и даже в формалистической поэзии встречаются редко. АРИЙСКИЕ ХОККУЯпонское хокку – это белостишье, где в средней строке семь слогов, а в двух других по пять. Наши переводчики отвергают такую форму как чуждую для русскоречья. Я согласен и, тем не менее, сложил на импортный лад десятки отечественных хокку, среди которых есть даже зеркальные:
Отче, некто кок
ил лакал, а лакал ли
кокотке нечто?
Читатель, не будучи предупреждённым, решил бы, что перед ним не палиндромные, а обычные куплеты:
Оду чучела
калечу я у чела,
калечу чудо.
В моём цикле есть образцы, в которых ощущаются рифмы:
Я и ты, Бендер,
быдла бра да дар балды,
бред небытия.
Вот ярчайший пример рифмопалиндромной хоккуистики:
Асу за кактус
у нас ананас, анус,
утка казуса.
Это японское трёхстрочье способно выглядеть русским шестистишием:
Асу за
кактус
у нас
ананас,
анус,
утка казуса.
Подобные стихи я окрестил рухокку.
Да грянет день, когда мы, стихороссы, снисходительно сыграем вничью с самим Мацуо Басё.
Ещё несколько моих арийских хокку:
1
У ниш в укоре
пело, воя о воле,
перо кувшину.
2
Я ара кукле,
бог иен, а не иго,
белку карая.
3
Не лис себялюб,
а жираф у фар и жаб,
юля, бессилен.
4
Агата взор я,
я ром у мам у моря,
я роз ватага.
5
Веер века клял
кал злаков и вокал зла,
клял как евреев.
6
У Перми шутим,
ибо року коробим
и тушим репу.
7
Увёл Рохлина
раж жужжа и аж жужжа
ранил хор Лёву.
8
Я асу куца,
мясо слив увил, сося,
мацу кусая.
9
Кот оба раза
завис сам у массива
за заработок.
10
Меч Азе не дан,
но он Наде дан, но он
Наде незачем.
ЧТО ТАКОЕ ДИАФОРМИЦА?Диаформица (термин изобретён мной) – это палиндром, являющийся одновременно каламбуром или равнорифмицей: Им я иранец со сценариями. Имя и ранец со сцен ариями.
|